Как я стал рыболовом

Раньше рыбная ловля казалась мне никчемным делом. Одинокая фигура в затрапезном костюме, склонившаяся над водой в застывшей позе, почему-то вызывала у меня сожаление От такой фигуры веяло тоской и одиночеством. «Надо быть большим флегматиком, — думал я, — чтоб не замечать прелестей окружающей природы и часами пристально, до ряби в глазах, смотреть на воду. Нет! Это занятие для скучных людей!»

Нашел великолепный сайт, который так был мне необходим пару лет назад. На этом сайте люди публикуют страшные истории из реальной жизни, очень интересно почитать. Как-то раз ночью после рыбалки, сидя у костра, рассказал некоторые истории своим друзьям и подругам,все были в шоке 🙂 боялись в палатку ночевать идти) Классный сайт.

Еще оскорбляла мое эстетическое чувство необходимость постоянного общения со всякого рода червяками, извивающимися в твоих пальцах, и полное равнодушие рыболовов к медленной, мучительной кончине обманутой рыбки на траве…
Правда, должен признаться, что все это не мешало мне поедать аппетитную уху или карасей в сметане и даже обыкновенную плотву, обваленную в муке и зажаренную на сливочном масле.
Что ж поделаешь, иногда в зависимости от обстоятельств меняется психология человека. Так получилось и со мной, стоило только самому испытать… Но об этом по порядку…

Как-то накануне выходного дня ко мне в комнату неожиданно вторглось высокое, прорезиненное с головы до ног существо, оказавшееся моим старым приятелем Василием. В руке у него торчали зачехленные удилища, за спиной громоздился объемистый рюкзак. Позади приятеля маячила другая серая фигура. Это был коренастый, толстый мужчина на дугообразных, как у кавалериста, ногах, с бычьей шеей, на которой венчиком трогательно вились нежные колечки волос… Обращали на себя также внимание его двойной подбородок и сизый с прожилками нос.
Казалось, приятель Василия только что скинул лямку и вышел из репинской картины «Бурлаки».

Я очень обрадовался Васеньке, хотя и не совсем понимал цели его визита.
Но вскоре все выяснилось: меня приглашали на рыбалку. — Ей-ей, не пожалеешь, — в третий раз пытался уговорить меня Вася и, став в театральную позу, начал дурачиться:— Представь себе рощу у реки, небольшую полянку, покрытую зеленым ковром. На этом ковре всякие цветочки, букашки, таракашки, козявки и прочая нечисть. Ты лежишь и, благодаря своему склеротическому мозгу, бездумно созерцаешь бескрайнее голубое небо. А в это время вся нечисть, населяющая вышеупомянутый ковер, в порядке подхалимажа чешет тебе пятки, а муравьи, узнав твой ангельский характер, щекочут твои барабанные перепонки.— Очень поэтично и заманчиво, — ответил я.
Вася, чувствуя, что я еще колеблюсь, сказал серьезно:
— Уверяю тебя, такая процедура полезнее целого флакона с валидолом. Затем добавил тоном, как будто бы все уже решено:
— Резиновые сапоги я для тебя захватил, возьми портянки и теплую одежду: вечером на моторке будет холодно.

Через полчаса автомобиль мчал нас в заветные места.

Всю дорогу мои спутники вели нудный разговор о рыбалке. До этого дня мне было только известно, что рыба — водяное животное с холодною алою кровью, жабрами вместо легких, мечет икру. Без труда умел я отличить кильки в пряном рассоле от маринованной каспийской сельди, не спутал бы еще акулу с камбалой, а вот язя от крупной плотвы, пожалуй, не отличил бы.

Сегодня благодаря разговору спутников познания мои в этой области значительно расширились. Я даже узнал, что налима можно ловить на лягушку.
В пути не обошлось без неприятностей. Проехав по шоссе свыше ста километров, мы свернули на проселок, щедро испещренный ямами и выбоинами. Все-таки по этой дороге можно было с уверенностью продвигаться вперед, правда, без особых удобств для печени и селезенки. Но как только выехали мы на песчаную дорогу, эта уверенность сразу пропала. После первых же метров обнаружилось коварство новой магистрали. Достаточно было немного отклониться от основной колеи, как машина начинала буксовать, Dee глубже увязая в песке.

Два раза с помощью прохожих удавалось вытаскивать автомобиль и трогаться дальше, ожидая каждую минуту нового подвоха со стороны дороги. Так продолжалось километра три, потом дорога вдруг стала волнистой. Поднявшись на один из ее гребней, мы без особого восторга увидели внизу широкое черное месиво, нагло раскинувшееся от одной обочины к другой. Пришлось остановиться. Я не удержался от язвительного предложения поудить здесь рыбку.
А тут еще испортилась погода, подул северный ветер, небо обложило тучами, и через несколько минут ударили первые тяжелые капли дождя.
Всэ это не предвещало ничего хорошего…
Вася с напускной бодростью предложил пока перекусить.
Нельзя сказать, чтоб маячившая перед глазами, обильно поливаемая дождем лужа способствовала хорошему аппетиту. По мере того как наши желудки наполнялись пищей, лужа наполнялась водой, делаясь все более недоступной. Мы долго сидели, обсуждая создавшееся положение, и сидели бы неизвестно до каких пор, если б на взгорье неожиданно не вынырнул пятитонный грузовик. Шофер, одним взглядом понявший ситуацию, после коротких переговоров согласился перетащить нашу машину через лужу.

После этого мы еще три раза застревали, в каждом случае прилагая нечеловеческие усилия к освобождению из цепких объятий песка.
В поселок приехали измученные, забрызганные грязью. Мне хотелось одного: поскорее раздеться, где-нибудь прилечь и отдохнуть. Но вскоре я убедился, что об этом пока и нечего думать. В доме, где мы приютились, уже обитало три рыбака: пенсионер, работник какой-то автобазы и бухгалтер. В общей с ними комнате в наше полное распоряжение была предоставлена любая половина пола. Васенька и Петя, почуяв запах воды, подобно охотничьим псам, увидевшим дичь, поспешно ринулись со снастями под дождь к реке.
Я тоскливо огляделся вокруг и побрел за ними с единственной целью «попилить» Васю.
Недалеко от поселка темнел лесок, уходящий вдаль вместе с извивающейся речкой. И я подумал, что в хороший, солнечный день здесь можно приятно отдохнуть. А сейчас все выглядело серо, не переставал моросить мелкий дождик, в поселке было грязно, а берег, куда направились мои друзья, казался очень неуютным и не «будил» во мне рыбака.
— Кто напевал мне: «Приятно полежать на травке, бездумно созерцая голубое небо?» — начал я. — Где травка? Где голубое небо? Мне этот климат противопоказан, у меня, наконец, ревматизм!
— У всех ревматизм, — равнодушно процедил Петя, пристально наблюдая за поплавком. Вдруг он сделал быстрое движение и вытащил маленькую рыбешку, приговаривая: «И маленькая рыбка лучше большого таракана».
— А вы уверены, что это именно рыбка? — ехидно спросил я.
— Рыбка мелка, да уха сладка, — возразил Петя. Впоследствии выяснилось, что он имел в запасе много рыбацких поговорок на любой случай жизни.
Я постоял еще несколько минут, злорадствуя по поводу того, что у Васи не клюет, и пошел в дом.
Через два часа явились рыболовы. В кошелке у них было не больше десятка мелкой плотвы.
— Рыба не клюет перед дождем, — пробормотал Вася.
— Ах, оказывается, дождя еще не было?! — сказал я, многозначительно поглядывая на его мокрый до ниточки плащ.
Кое-как поужинали и стали готовиться ко сну. Хозяйка принесла два старых, примятых не одной сотней рыболовов матраца и постелила их на пол. Под головы положили кому подушки, а кому тулупы. Все это не претендовало на комфорт, но об этом не хотелось и думать. Скорей бы вытянуться и дать отдых уставшему телу! Спать, спать, а чуть свет — домой, подальше от рыбной ловли! Но меня подстерегало новое и самое тяжкое испытание. Не успел я устроиться, как со стороны бухгалтера раздался храп. Начался он робко, неуверенно, но постепенно набирал силу и, наконец, перешел в мощное, затяжное клокотание. Вскоре из горла пенсионера полились тонкие, как волосок, жалобные звуки. Их не могли заглушить даже громовые раскаты Петра. Плачевные мелодии пенсионера змейкой просачивались сквозь гром, стоны и клекот пяти носоглоток. Я с ужасом подумал, что мне не уснуть в этой какофонии. А звуки все нарастали, создавая самые нелепые сочетания. Не помню, когда я заснул и сколько времени спал. Проснулся на рассвете. Соседей наших уже не было. В комнате за столом сидели только Вася и Петя.
— Ну и храпишь ты, брат, прямо иерихонская труба, — добродушно сказал Петя.
Завтракали молча, поглядывая в окно.
Я вышел на крыльцо. Ощущение радости, яркого летнего утра сразу охватило меня. Пахучая свежесть воздуха и нежно-голубое небо сильнее всего действуют на душу человека.

От унылого настроения, навеянного неприятностями прошедшего дня и ночи, не осталось и следа. Я почувствовал прилив новых жизненных сил, хотелось двигаться, шутить, смеяться, любоваться без конца красотами пейзажа, а главное, с жадностью глотать воздух, наполненный непередаваемым пьянящим ароматом леса, реки и лугов.
…Вскоре мы поплыли вниз по течению. Мерно, покачиваясь, скользила плоскодонка по зеркальной воде. И вот, наконец, место, где, по уверению Петра, в «яме» водилась рыба
— Попробуешь? — спросил Вася, протягивая мне удочку. Проделав все необходимое, я взмахнул удилищем. Одновременно с сопротивлением, которое я почувствовал, раздался крик. Оглянувшись, я увидел Васю, вытаскивающего крючок из штанов.
— Не совсем удачная подсечка, — деликатно улыбнулся он, заметив мое смущение. — Ничего, начало почти нормальное.
Убедившись, что Вася не пострадал, я осторожно забросил удочку и стал следить за поплавком. Вот он поднялся и медленно поплыл по течению. Вдруг поплавок неожиданно для меня дернулся и на мгновение скрылся под водой.
— Подсекай, подсекай скорее! — крикнул Вася, все время наблюдавший за моим поплавком. — Эх, упустил…
— Рыбка рыбака видит издалека — тотчас сострил Петр и тут же добавил: — Без умения и труда не вынешь рыбку из пруда. Незаметно меня начало увлекать это занятие. Снова насадил я двух мотылей, снова пристально стал наблюдать за поплавком, но результатов никаких. Возле моих товарищей, поблескивая боками, лежало уже по нескольку плотиц и язей, некоторые из них еще бились, высоко подскакивая в мокрой траве, — бедняги непрестанно глотали воздух и устремляли неподвижный взгляд в небо.

Много раз я подсекал, полагая, что клюнуло, и всякий раз ошибался. И все-таки я не/терял надежды; кроме того, чувство спортивного азарта уже захватило меня. Снова все мое внимание поглотил поплавок. Несколько раз он проплывал свою дистанцию, оставаясь инертным. Но вот он слегка заколебался и скрылся под водой. Инстинктивно потянув леску, я почувствовал сильное сопротивление: что-то тянуло удочку в разные стороны. Признаюсь, от неожиданности я растерялся.
— Тяни, тяни, лопух, чего задумался! — снова крикнул Вася.
— Небось, кита поймал, — пошутил Петр.
Я еще раз потянул, и у поверхности воды блеснуло большое серебристое тело. Самый крупный язь из всех, пойманных сегодня! Весил он по меньшей мере килограмм.
Помогая снять добычу с крючка, Вася спросил, хитро улыбаясь:
— Ну как, хватит на сегодня?
Незаметно текло время, солнце подошло к зениту. Рыбьи кучи возле Васи и Петра все росли, но и рядом со мной тоже лежало с десяток плотиц и большой язь — мой первый трофей
Потом мы с наслаждением уплетали уху, сидя на прогретой солнцем земле. Тихо потрескивал костер.

Какое блаженство! Оказывается, прелести рыбного спорта пэстигаются на практике
Признаюсь, я с нетерпением ждал вечернего лова. Каждый глухой толчок рыбы, попавшей на крючок, отдавался, казалось, в самом сердце. Легли спать на то:л же полу, в той же компании. Но в эту ночь меня ничто не беспокоило, только один раз мой крепкий сон на мгновение был прерван Васей
— Повернись на другой бок, а то у меня переионки лопнут, — тихо сказал он.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *